«Плевать на все это, вот стану Президентом...»
Он вбежал в гостиничный номер. Где стакан? Налив вина — залпом выпил. Глянул на себя в зеркало. Старт сделан. Никто его не остановит. Плевал он на своих обидчиков. Лицо точно у дядьки Трофима. Включил телевизор. Заиграла музыка. Больше не надо, никакого спиртного... Нет, еще стакан... Председатель комиссии Верховного Совета... Должность! Пускай навсегда забудут о директоре совхоза.
Стук в дверь. Он опасливо распахнул ее. Лицо депутата Синицына.
— Привет, Сашка. Поздравляю. — Пожал руку. — Но сейчас держаться надо... Пройдутся по тебе как следует... И землю вспомнят, и «Волгу» приватизированную, и участие в банке... Не говорю уже о бабах.
— Херня все это. Они вагонами вывозят, а мы что с тобой? Нищие! Ты со стройки машину досок упер, а я навоза! Мы за народ должны бороться, все вскрыть, все показать, людям глаза открыть!
— Ну, тебя опять понесло. Кто ж тебе поверит после всего?
Он схватил Синицына за ворот, притянул к себе:
— Ты хреново знаешь историю, Ленечка. Один умный человек сказал: «Чем невероятнее ложь, тем больше в нее поверят...». Да вообще плевать на все это, вот стану Президентом... Пойдешь вместе со мной?
Раскрасневшийся Синицын глянул на него:
— Куда деваться, конечно, пойду... Только есть одна опасность.
— Да плевал я на твою опасность... Плевал... Пойдешь, куда тебе деваться. И мне тоже. А теперь отваливай, ко мне гость должен прийти.
— Понимаю, понимаю, какой... В дверях Синицын столкнулся с пышногрудой женщиной.
— Может, прибрать у вас, Александр Григорьевич, бельишко поменять?
— Самое время, самое время, — прорычал он, задыхаясь, и захлопнул за Синицыным дверь.