Это было в Душанбе...

[Джура Хан]

Немного о Каришме. Ей двадцать три года. Красавица, каких ещё нужно поискать. Очень весёлая девушка. Она работает на первом этаже, но когда она смеётся, её завораживающий смех слышен аж на четвёртом этаже. Любимица всего нашего офиса. Она работает у нас уже больше года. Работает безупречно. Порхает с этажа на этаж, как летняя бабочка, только и успеваешь увидеть мелькающий край её сари, или шарфа. Большая любительница шоколадного мороженого, и всяких других сладостей. Но на её фигуре, эта её слабость никак не сказывается. Естественно, если носиться по этажам, как она, думаю и тонны мороженного не испортят её девичью фигуру.
Но, с недавних пор она загрустила. И весь наш офис, как то сразу потускнел. Она перестала смеяться, да и вообще общаться с кем либо в офисе. Лишь молча выполняет свою работу.

[Джура Хан]

- Что будешь, кофе, чай? – спросил я её
- Спасибо, ничего не хочу, - прошептала она, еле слышно, глядя мне прямо в глаза.
Я встал, подойдя к окну, осторожно оттолкнув веточку эвкалипта, затворил окно. Ветер начал трепать веточку об стекло. Я вернулся к столу, сел в кресло, и вопросительно уставился на Каришму.
- Я хочу уволиться, потому что… - медленно начала она рассказывать.
В этот момент, мне показалось, что это уже было со мной. Точно такая же ситуация. И вдруг в памяти вспыхнуло: Наш Душанбинский Педагогический институт. Факультет иностранных языков. Третий этаж. Было ранее, тоже ветреное, дождливое утро, и я сидел в одной, ещё пустых, аудиторий. А в окно, вместо эвкалипта, стучалась, только что зазеленевшая, ветка чинары. И в аудиторию вошла девушка курсом младше, с которой я был знаком…

[Джура Хан]

Рассказз о внезапно вспыхнувшей любви, но...
---

Друзья, если, кому либо будет интерсно прочитать *мой новый *рассказ "По дороге Хорог - Душанбе", в более удобном формате, то он опубликован на сайте lib.ru.
Вот ссылка к рассказу:
---
http://zhurnal.lib.ru/editors/m/mamatow_dzhurahon_dzhumahonowich/khorog-dushanbe.shtml
---
Приятного чтения

[Зебо Экк]

О доме родном самые теплые чувства.Там мама и первая любовь...

Spasibo (Y)

[Джура Хан]

Рассказ из Индии
___


Сейчас в Индии сезон дождей. Дождь льёт почти без остановки. Это так интересно, когда кругом зелёные тропические деревья, и серебрянные струи дождья непрестанно льют и освежают всё кругом. Несмотря на дождь жизнь идёт своим чередом. Вчера мы с друзьями приехали в *Агру, посмотреть на великий Тадж Махал.
Наш автобус петлял по зелёным улицам Агры, а дождь всё лил и лил. Окна автобуса запотели, и я периодически протирал стёкла, чтобы лучше было видно. Рядом со мной, справа от меня, у окна, сидела Каришма, и мне постоянно приходилось наклоняться к ней, чтобы протирать запотевшее стекло. Я чувствовал, что это её смущает, потому что при каждом моём наклоне она слегка краснела. Вот такая она девушка – стеснительная.

[Джура Хан]

Вокруг нашего автобуса уже кружились кучера, и каждый хотел посадить нас в свою повозку с лошадьми. Мне понравилась белая *в крапинку лошадь, и я предложил Каришме сесть на переднее сиденье, куда затем взобрался и сам. А на задние два места сели какие то итальянцы, и шумно о чём то спорили. Может они былы не довольны, что им приходится ехать задом на перёд.
Хотя наша повозка и имела навес, но от дождя она не очень то оберегала. Это я заметил взглянув на коленки Каришмы, её жёлтое сари быстро промокло, и прилипла к её стройным ногам. Я открыл зонт и передал его Каришме. Она взяла зонт и автоматически сначала прикрыла коленки, и я остался под дождём, а потом она сразу опомнившись, придвинулась ко мне, и мы оба оакзались под зонтом. От её промокших волос пахло евкалиптовой ессенцией. Очень волнующий запах.
Вперади нас сидел смуглый кучер, кажется его звали Санджей, и совершенно не обращал внимания на дождь. Он был в белых шортах до колен, а торс был совершенно голым, и тёплый дождь струился по его загорелой спине.

[Джура Хан]

И чтобы не выдать, что она покраснела, она слегка наклоняла голову, и её распушенные волосы закрывали её покрасневшее *лицо. Хотя её учащённое дыхание выдавало её сотояние. Раньше ничего подобного я за ней не замечал. Это началось после того, как я ей сказал, что скоро уезжаю из Индии, к себе в Таджикистан. Три года работы вместе *нас невероятно сблизили.
- Давай поменяемся местами, - предложил я ей, когда очередной раз протирал окно.
- Нет, мне здесь удобно, отсюда лучше видно, - почти шёпотом ответила она.
Наконец в дали, сквозь струи дождья показался величественный силуэт Тадж-Махала. Наш автобус начал искать место, где бы припарковаться. В радиусе одного километра, вокруг Тадж Махала, запрешено парковаться, чтобы выхлопные газы, ненароком, не повредили мраморным стенам уникальной *архитектуры

[Джура Хан]

- Каби-каби мне кажется, что мы знаем друг друга с детства, - из под зонта тихо произнесла Каришма. Это уже вошло в привычку, *у неё, говорит со мной на смеси индийского и английского. (Каби-каби – с индийского переводится – иногда) – А ты не можешь продлить свой контракт ещё на некоторое время? – с надеждой спросила она. В это время наш кучер остановил лошадь, впереди слышался шум, и небольшая толпа окружила двух молодых людей, которые раздавали автографы, стоя под зонтами.
- Кто это такие? – спросил я Саджея
- Кажется, Амрита Рао и Шахид Капур, неуверено произнёс кучер. Я попытался получше разглядет этих знаменитостей, но они были так густо окружены толпой, что я ничего не увидел. А Каришме, даже, дело не было до этих Болливудских звёзд.
- Если хотите встретить знаменитых актёров, приходите к Тадж Махалу по чаще, тут, почти каждый день, кто нибудь да появляется, - улыбаясь произнёс смуглый кучер. – А иногда и съёмки клипов тут деляют.
Дождь не прекрашался, но не смотря на погоду туристов посмотреть Тадж Махал было очень много.
(продолжение следует)

[Джура Хан]

(Текст посвящается всем, кто когда-то жил в Таджикистане, но был вынужден покинуть её по разным обстоятельствам).

С уважением,
Автор текста, Джурахон Маматов

[Джура Хан]

Ранним утром, в начале апреля, в один из воскресных дней, я пешком поднялся на перевал «Фахрабад», совсем недалеко от Душанбе. Раньше, в советские времена, мы это делали вместе с моими друзьями, с Лёней Ярошенко, с Русланом Синдаровым, с Мухиддином Дадахановым. Теперь они живут далеко, за пределами Таджикистана.
Склоны гор были покрыты сплошным ковром красных маков. Кое-где среди маков виднелись темно-синие, чуть склоненные, головки колокольчиков. Трава ещё была покрыта росой. Мелкие бусинки росы, играя всеми цветами радуги, *отражали лучи утреннего солнца. Там, где уже кто-то прошёл по траве, она была чуть темно-зеленее, со сбитой росой. Взглянув на левый склон, я заметил мальчишку в темном трико и красной майке, он пас небольшое стадо коз. Я его не сразу заметил, из за его красной майки, которая не особенно была заметной на фоне ярко-красных маков.
Взмахнув рукой, я поприветствовал его, он тоже ответил взмахом руки.
Я продолжил свой путь дальше, вдыхая утренний воздух гор.
Когда я добрался до вершины, а это 1245 метров над уровнем моря, я скинув свой рюкзак, присел на мягкую апрельскую травку. С вершины, где я сидел, был виден почти весь город Душанбе. В утренней дымке серебрилась ниточка речки Каферниган. Небо было совершенно синим, без единого облачка. Лишь весенние ласточки стремительно прочерчивали свои замысловатые линии по небу. Я внимательно прислушался к тишине природы, и вдруг мне показалось, что она беседует со мной своим тайным языком символов.
- Ты прекрасна, моя страна, - мысленно произнёс я
- Я прекрасна всегда, я ведь твоя Родина, - тихо прошептала она.
- Я рад, что ты у меня есть, пусть ты и истерзана войной и разрухой...и слаба
- Эх ты, глупец, разве войны и разрухи могут навредить мне. Я всегда одинакова – я ведь природа. Я никогда не воюю. Я безукоризненно следую своему предназначению: расцветаю весной (как сейчас), нагреваюсь и золочусь летом, осенью делюсь своими дарами, а зимой засыпаю и отдыхаю. И так всегда, потому что я следую Божьим законам.
А на счёт слабости, тут ты вовсе не прав. Я ведь Земля, я всегда сильна.
А слабы люди живущие у меня. И войны, и разрухи, это тоже их рук дело...

[Джура Хан]

Потом наступила тишина. Я прилег на травку, подложив под голову рюкзак. Высоко в небе парила пара орлов, широко раскинув крылья. Они парили удивительно красиво, без единого взмаха. «Им с высоты, наверное, открывалась ещё большая красота нашей земли», подумалось мне.
- Да, я действительно красива, необыкновенно красива, - смущенно прошептала природа, снова возобновляя наш диалог.
- Слушай, а я вот, часто общаюсь с людьми покинувшими тебя. А как ты относишься к ним?
- Я отношусь к ним, как Мама к своим детям. Я *люблю их. Ведь я их вырастила, они ведь дышали моим воздухом, питались моими плодами. Под моими деревьями сидели. Под покровом моей, южной ночи, впервые, смущенно, целовались... И никто кроме меня это не видел. Я храню их тайны... В принципе, они есть часть меня, то есть они и есть мои частички разбросанные по разным уголкам.
Их подсознание всегда будет хранить скрытую мысль, что они – дети этой земли. Навсегда.
- То есть, они, ментально - таджики?
- Скорее таджикистанцы, - нежно поправила она. - Хотя, называй их как хочешь. А давай назовём их – Дети Гор.
- Согласен, красивое имя.
- Они и сами, порою, ловят себя на мысли, что они, чуть-чуть другие. Чуть-чуть отличаются от тех, с кем сейчас проживают. А это «чуть-чуть» и есть мои отпечатки. Мои «идентификационные знаки» - я их навсегда закодировал «Детьми Гор». ..
Затем снова наступило молчание.
Солнце поднялось высоко, утренняя дымка полностью исчезла, и с противоположной стороны чётко прорисовывались силуэты Варзобских гор, с зелёными пятнами весенней травы, на фоне красных проталин. По Фахрабадской дороге зачастили машины со стороны Курган-Тюбе. Я открыл рюкзак, и вытащил уже остывшую лепшку, которую купил, по пути, на «Саховате», у молодой девушки - *узбечки, из колхоза «Россия». Какая же вкусная лепёшка, посыпанная кунджутными семенами...
Колыхались алые маковые ковры вокруг меня. Подул тёплый ветерок, нежно касаясь верхушек трав, и превращая их в зелёные волны. Природа дальше продолжала свой шифрованный разговор со мной, но мне было так лень переводить этот язык на обычный. Хотя подсознательно чувствовал, что она пыталась донести до меня что-то очень мудрое...

[Джура Хан]

По дороге обратно, во время спуска, я снова встретил мальчишку-пастуха со стадом коз. С близкого расстояния я заметил, что козы были ангорские, с длинной, с совершенно белой, шёлковой шерстью.
- Ассалому алейкум, ака, ту варзишгар асти? (Здравствуй брат, ты что, спортсмен что-ли?), - весело спросил мальчишка. Видимо, он так подумал, из-за моего спортивного снаряжения
- Ман кухро дуст медорам, бародар, худат шояд мухлиси варзиш асти? (Я люблю горы, братишка, а вот ты, наверное, любитель спорта), - полюбопытствовал я, указывая на надпись «Леонель Месси» на его красной футболке.
- Ман мухлиси тими «Барселона» астам, футболро дуст медорам (Я болельщик команды «Барселона, я люблю футбол), - весело ответил он.
Нам было по пути, и мы, некоторое время, шли вместе вдоль дороги, разговаривая о футболе. О «Барселоне» он знал почти всё.
Крупный вожак - самец, с большими закрученными рогами уверенно шёл впереди стада коз, видимо, знал дорогу наизусть, остальные козы мелко семенили за ним.
Когда дошли до поворота в сторону его кишлака, он вежливо произнёс традиционное:
- Чой тайёрай, ака, биё хона мехмони меравем, (Чай готов, брат, пойдём к нам в гости).
- Рахмат, бори дигар, бародар (Спасибо, в следующий раз, братишка). Мы тепло попрощались. И я пошёл дальше. Движение транспорта становилось всё интенсивнее. Я шёл вдоль ивовых деревьев со склонёнными, аж до земли, зелёными ветвями. Казалось, что они, с поклоном, приветствовали меня. Я пешком дошёл до поста ГАИ, а там сел на попутную машину, за рулём которого сидел пожилой мужик в чапане, и с тюбетейкой на голове. Оказался, он из Ильичёвского района, и в этот воскресный день, ехал в гости к своему брату, который проживал, где-то на «Водонасоске».
Я вышел на «Гулистоне». У огромной цветочной клумбы, напротив «Цирка», цвели красивейшие чайные розы. Из подземного перехода, смеясь, появились девушки. Одна, в национальной одежде, другая в одежде европейского стиля. У той, которая была в национальной одежде, вдруг, зазвонил мобильный телефон. Чуть замедляя ход, она ответила по телефону:
- Далер, конспекти маро имруз биёр. Фирузаро бигу туфлихои, ки вай пурсида буд, дар «Корвон» ёфта мешавад. (Далер, принеси мне, сегодня, мой конспект. И скажи Фирузе, что те туфли, которые она просила можно найти в «Корвоне»). Дойдя до остановки они стали ждать свой транспорт. Я поймал себя на мысли, что невольно, любуюсь этими двумя совсем ещё юными красавицами. Однако, красиво весной в Душанбе...

И мне вспомнился язык символов природы, услышанный сегодня, на вершине «Фахрабада». Солнце, горы, весна, апрель, ласточки в небе, мальчишка-пастух, и эти две юные красавицы… означали – всё будет прекрасно…

[Джура Хан]

(Текст посвящается всем, кто когда-то жил в Таджикистане, но был вынужден покинуть её по разным обстоятельствам).

С уважением,
Автор текста, Джурахон Маматов

[Джура Хан]

Позже, я частенько встречал эту зеленоглазую девчонку во дворе пединститута, или в читальном зале библиотеки. Мы, только нам понятными взглядами, приветствовали друг друга. Между нами была неуловимая связь. Ни кто даже не догадывался о нашей игре. Ни кто, кроме майской грозы, мокрых чинар, и весенних вод города. Но они тоже игриво молчали... Вот такой вот был месяц май в Душанбе в девяностом году.

Эпилог.

Как-то уже в жаркий июльский день, она подошла ко мне во дворе института. В легкой сиреневой блузочке. В длиной ситцевой юбке, цвета морской волны. Чуть волнистые, светлые волосы заплетены в не тугую косу, почти распущены. С легким румянцем на щеках. Изумрудные глаза чуть смущены.
- Привет.
- Привет.
- Хочу попрощаться с тобой, - с улыбкой произнесла она. – Я досрочно сдала все зачёты и экзамены, потому что уезжаю в Германию.
- По туристической путёвке, что ли?
- Нет, по программе, мои родители из Германии, то есть мы немцы. Сейчас все немцы уезжают в Германию.
- Да,- тихо произнёс я. Я не знал, что говорить. Просто смотрел в эти зелёные глаза с какими-то неуловимо волнующими лучами.
- Я буду скучать по душанбинским грозам, и..., - недоговорила она. Тут, шумной гурьбой подошли её подруги, и она тихо произнеся «прощай» направилась с подругами *в сторону кинотеатра «8-ое Марта», к остановке.

Иногда бывает так, что какие-то значительные события и их детали стираются из памяти. А вот такой обычный день, весенняя гроза, и холодные капли капающие с листьев чинар… и зелёные лучистые глаза врезаются в память навсегда...

[Джура Хан]

ГРОЗА В ДУШАНБЕ

Ранним утром, в начале мая, после сильнейшей грозы, по улице Ленина, со стороны «Нагорного» текла самая настоящая река глиняного цвета, затопив тротуары. Троллейбус остановился на против чайханы «Рохат». Водитель открыл двери, но ни кто выйти не собирался. Вода доходила почти до колен. Ладно бы просто вода, течением несло разные щепки и крупные ветки, о которые можно было сильно оцарапаться. Я опаздывал на первую пару, у нас в этот день был зачёт по «Фонетике английского языка». Немного поколебавшись, разулся, снял носки, засучил джинсы и вышел из задней двери троллейбуса (№ 1). Вода была прохладная. И я побрёл по воде в сторону пединститута. На остановках, люди, взобравшись на скамейки, дожидались транспорта, а может вообще отлива воды. Вокруг, как это всегда бывает в моменты природных буйств, царило всеобщее оживление. Был слышен особенный, беззаботный студенческий смех. Несмотря на то, что ливень уже прекратился, с молодых листьев чинар, прямо за шиворот, капали крупные, холодные капли дождя. Воздух был пропитан озоном, и дышалось легко. Я оглянулся вокруг, и заметил, что таких «безумцев», как я оказывается было ещё несколько студентов. И, мы, шутками подбадривали себя.
Дойдя по воде, до здания «Пожарки», я пересёк улицу, и оказался напротив нового корпуса пединститута. Между тротуаром и крыльцом нового корпуса был настоящий бассейн, кроме, как вплавь, добраться до крыльца было невозможно. Прямо у тротуара, на небольшом островке, под склонёнными ветвями ивы, я заметил девушку, которая беспомощно взирала вокруг себя. Я с мыслями о зачёте, со склонённой головой, прошлёпал мимо неё, и лишь пройдя несколько шагов, я остановился, поднял голову, и обернулся в её сторону. Девушка была похожа на русскую, с красивыми зелёными глазами. Сказать просто – зелёные глаза, это очень мало. Её глаза сверкали изумрудом. Лучистые зелёные глаза. То ли весна отражалась в её глазах?
- Помочь перейти, - с улыбкой спросил я её.
- А вода не холодная? – смущенно спросила она. По тону её голоса было ясно, что она стесняется сказать мне «да, помоги пожалуйста». До начала зачёта оставались считанные минуты, и мне не хотелось опаздывать.
Я уверенно подошёл к девушке, и пока она успела опомниться, *поднял её на руки и, мысленно удивившись её легкости, по щиколотки в воде, вброд добрался *до крыльца. От её влажных волос пахло весенним дождём. Она, своей маленькой бежевой сумочкой, пыталась прикрыть чуть оголившиеся, сверкающие белизной коленки. «Очередной мой безумный поступок за сегодняшнее утро», успел подумать я.
- Спасибо, - тихо прошептала она со смущенным голосом.
Добравшись до крыльца, я опустил её на первую ступеньку, и не оборачиваясь быстрыми шагами пошёл в сторону третьего корпуса, и лишь на первом этаже, натянул на влажные ноги носки и обулся. К зачёту я успел.