ЛЕГЕНДЫ СТАРОГО ГОРОДА.... Интересные предания и исторические факты из жизни ...

[Елена Каки]

Остров Найссаар


В старину некий богатый таллиннский купец построил корабль и нагрузил его дорогими товарами для Швеции. Перед отплытием захотел купец узнать, что сулит ему судьба. Отправился он к мудрецу. Мудрец выслушал купца и сказал:

- Удача будет сопутствовать твоему кораблю только в том случае, если на его борту не будет краденого. А отыщется краденая вещь, кораблю не миновать гибели.

Купец дал строжайший наказ следить за тем, дабы на корабле не оказалось ничего краденого. На судне находилось много пассажиров, следовавших в Швецию. Каждого заставил поклясться, что, взял он в путь только свое добро.

Корабль уже отчаливал, когда в последнюю минуту на борт поднялась женщина. Недосуг было спрашивать, не несет ли она чего чужого.

[Елена Каки]

Вечером, когда нищий вернулся домой, кучер уже поджидал его и незаметно вошел с ним в дом. Нищий подошел к печке, вытащил один камень и вынул из тайника кувшин, молвив при этом ласково:
- Кувшин мой драгоценный, сегодня я принес тебе целое состояние.

С этими словами он положил туда все деньги.

Когда нищий засунул кувшин обратно в тайник и ушел, кучер, конечно, забрал кувшин с деньгами.

На следующий день нищий снова хотел положить в кувшин деньги, которые он собрал за день, и обнаружил пропажу. Он пришел в такое отчаяние, что повесился.

Кучер же отнес кувшин с деньгами в суд и рассказал, как было дело. Ему отдали деньги, которые он выручил за коня, и еще осталось сорок тысяч рублей. На эти деньги, якобы, и построена церковь богадельни св. Иоанна. На наружной стене церкви висит картина, изображающая нищего с мальчиком-поводырем.

[Елена Каки]

Кучер, ничего не подозревая, позволил нищему взять мешок в руки. А тот подержал-подержал деньги, да и пошел с ними прочь.
- Эй, нищий, куда это ты уходишь с моими деньгами? - кричит кучер.

А нищий вроде бы и не слышит - идет себе дальше. Кучер нагнал его и стал отнимать у него мешок. Нищий закричал, стал звать на помощь.

Повели их обоих в суд. Кучер утверждает, что мешок принадлежит ему, нищий - что это его деньги. Так как нищий был слеп, судья спросил у него:
- Скажи-ка, нищий, сколько денег в этом мешке?

К величайшему удивлению кучера нищий без промедления назвал точную сумму.

Деньги отдали ему, а кучер ушел с позором восвояси.

Однажды кучер встретил на улице знакомого извозчика и поведал о своей беде. Извозчик сказал, что каждый вечер отвозит нищего домой и показал кучеру, где тот живет.

[Елена Каки]

Церковь богадельни св. Иоанна


Некий помещик распорядился однажды продать одного из своих коней. Послал он кучера на рынок, объяснив ему, какую цену надо запросить. Кучер нашел покупателя и выгодно сбыл коня, получив лишние двадцать рублей. По пути домой он встретил слепого нищего с мальчиком-поводырем. Кучер подал нищему гривенник и сказал:
- У меня сегодня удача, вот и дарю тебе.

Нищий спросил:
- А в чем у тебя была удача?

Кучер рассказал о выгодной сделке, и тут нищий попросил, нельзя ли ему подержать мешок с деньгами.

[Елена Каки]

Мехтгильда узнала об этом и стала посещать Удо каждую ночь, чтобы выходить его. Все считали эту монахиню ангелом, прилетавшим спасать незнакомца. Год спустя Удо принял крещение, постригся под именем Деодатуса в монахи, а через несколько лет стал настоятелем Доминиканского монастыря. Он прославился своей набожностью, и ему покровительствовало, как говорили, само небо.

Проходили годы. Однажды вечером Деодатус напрасно ожидал обычного полуночного посещения. На следующее утро через море донеслись звуки колокола монастыря св. Биргитты - там отпевали настоятельницу Мехтгильду. Недолго прожил после печального события Удо, разбилось его осиротевшее сердце. Согласно его последней воле, он был погребен в церкви св. Николая, рядом с той, которую любил.

[Елена Каки]

Наконец летним вечером Удо оказался у боковых ворот монастыря, где Мехтгильда как раз раздавала милостыню бедным. Когда все удалились, взгляд ее упал на незнакомца. Девушка с радостью узнала литовского княжича, который стал горячо уговаривать ее бежать вместе с ним. Но и на этот раз Мехтгильда не изменила святой вере, и Удо в отчаянии и гневе вернулся на свою языческую родину, где он искал забвения в бесконечных военных походах. Однако и это не помогло княжичу - образ красавицы Мехтгильды днем и ночью стоял у него перед глазами.

Ему посоветовали отвести душу и отомстить бессердечным христианам. Удо, круша все на своем пути, вместе с войском приближался к Таллинну. Но судьба настигла его на подступах к городу. В кровопролитной битве литовцы были разбиты, и Удо остался лежать на поле брани израненный, почти бездыханный. Его подобрали проезжавшие мимо рижские купцы и привезли в таллиннский Доминиканский монастырь.

[Елена Каки]

Мехтгильда, верная католической церкви, отвергла сватовство красивого княжича, но по ее просьбе литовцы отпустили всех монахинь.

Вскоре дружеские датские войска освободили измученный город. Все забыли о побежденном неприятеле, только послушница Мехтгильда часто вспоминала княжича.

Через некоторое время Удо проник вместе с верными товарищами в Таллинн и попытался похитить благородную деву из монастыря, но смельчаков поймали. Часть из них перебили, часть бросили в глубокое подземелье. Почти год уже томился там Удо, когда до него дошла весть: Мехтгильда фон Юнгинген по желанию отца одной из первых вступила в монастырь св. Биргитты. Однажды ночью, когда ему опять не спалось и он совсем уже было отчаялся, пленник заметил крота, который высунул свою мордочку между каменными плитами пола. И вот Удо вместе с товарищами проделал непосильную работу, прорыв под землей и морем ход до монастыря протяженностью в целую милю. В этом ему помогали надежда, вера и любовь.

[Елена Каки]

Монастырь св. Биргитты


Однажды Таллинн был осажден отрядами литовцев-язычников. Некоему богатому таллиннскому жителю приснился вещий сон: город будет спасен, если смиренные девы из Цистерцианского монастыря св. Михаила проследуют в торжественной процессии вдоль морского берега, пока не встретят белую корову, кормящую своим молоком трех белых козлят. На этом месте и следует построить новый монастырь.

На следующий день монахини отправились в путь и нашли все, что было предсказано. Когда же процессия возвращалась в город, литовцы напали на монахинь и увезли столь соблазнительную добычу в военный лагерь.

Там Удо, сын языческого князя, увидел среди послушниц прекрасную Мехтгильду, дочь того самого человека, которому приснился сон.

[Кира Ома]

А мужчина заявил, что он теперь всегда будет знать, что жена ему готовит, что к него открылся такой дар... что жена не сможет ничем его удивить.
Но он не рассказал жене, откуда он знает, что она стряпала ему поесть. Так и повелось... жена проявляла все свои кулинарные таланты, готовила всевозможные деликатесы и необычные блюда. И каждый раз, муж, приходя домой, заявлял жене, что он знает, что будет на обед или ужин. И называл это блюдо своей жене. Женщина потеряла покой….
С тех пор башня так и называется - "Загляни в кухню" или «Окно в кухню».

[Кира Ома]

Почему башня носит такое интересное название «Кик-ин-де-Кек» - "Загляни в кухню".


Один средневековый воин служил в этой башне, а его работа заключалась в том, что он был дозорный. Он смотрел, как бы враги не приблизились к городу. Однажды случилось так, что он задержался наверху башни, ему было холодно, он хотел есть.

А в это время его жена готовила ужин . Их дом располагался неподалеку от башни. Мужчина ходил, наблюдал... и... и посмотрел вниз и увидел, что вся кухня его жены просматривается сверху. Он увидел, что жена готовила ему на ужин. Когда он сдал пост и вернулся домой, то сразу сказал жене, что она приготовила ему. Женщина очень растерялась и удивилась, ведь муж угадал.

В 1872 году генерал-губернатор Эстляндии князь Шаховской приказал официально зафиксировать названия всех ревельских улиц на трех местных языках, но при переводах возникло немало недоразумений. Узкий переулок между улицами Пикк и Лай на нижненемецком языке в течение веков называли Spukstrasse, что можно перевести как улица привидений. Наверняка в народном обиходе появилось как следствие какой-то легенды о средневековом барабашке, который появлялся в одном из домов на этой сумрачной улице. 3 февраля 1872 года магистрат утвердил немецкое название, однако при переводе на русский язык не нашел подходящего слова и предложил назвать “Шпуковская”. Получилось не очень благозвучно, и князь Шаховской не согласился и предложил свой вариант - “Нечистая улица”. Это не устроило магистрат и домовладельцев, так как “нечистая” могла быть понятой, как просто грязная. В конце концов назвали улицу Вайму (Духов), так она нынче и называется, хотя с 1950 по 1992 год ее называли Вана (Старая).

часть 2.

Это очень выгодно для города. Прежде русские огородники приезжали в Ревель и нанимали под огороды места, отчего овощи продавались очень дешево, осенью же огородники возвращались домой, чтобы весной приехать снова. Но по времени некоторые нашли удобнее совсем переселиться в Ревель".

По-видимому, одно из поселений русских огородников было в районе современных улиц Маакри, Леннуки, А.Лаутера, Каупмехе, Лембиту и Кентманна. Судя по названию, выращивали они на здешней сухой земле хороший лук.

(PS. Я в свое время работала на ул. Креукси-13 (сейчас Кентманна), в советское время там располагался Ленинский райком КПЭ и ЛКСМЭ)

часть 1.

Есть в Таллинне городской район с названием Сибулакюла (Луковичная деревня). Однако, если покопаться в истории этого района, станет ясно, что это не случайное наименование.

В 1839 году в Санкт-Петербурге был издан "Путеводитель по Ревелю и его окрестностям". В книге подробный рассказ не только об исторических и архитектурных достопримечательностях города, но и не менее полное описание всех сторон жизни Ревеля в первой половине XIX столетия. Среди прочего путеводитель сообщает о торговле овощами: "За городом огороды, которые возделывают и содержат наши Ярославские Ростовцы.

[Елена Каки]

Город жил торговлей солью. Лодочники перевозили ее с кораблей к причалу, грузчики перегружали ее, весовщики взвешивали и определяли качество, купцы и лавочники продавали оптом и в розницу, возчики везли ее дальше - в провинцию и в соседние земли. Позднее город перешел на торговлю хлопком-сырцом.
Едва занимался рассвет, как по самым оживленным ныне улицам - Суур- и Вяйке-Карья - устремлялся на пастбища скот. Названия улиц (Большая и Малая Стадная) живут по сей день, хотя скот горожане уже давно не держат.

[Елена Каки]

На улицах не было освещения; в любой момент на голову прохожего из окна могли выплеснуть помои. Мостовые были без тротуаров, пешеходы, заслышав цокот копыт и грохот колес, жались к стенам. На ночь улицы перегораживались цепями, чтобы злоумышленники не могли ускользнуть от дозора. На башнях перекликалась стража. О благоустройстве родного города жители начали задумываться доволь- но рано: по крайней мере с 1360 года владелец дома должен был подметать перед своим жилищем. За чистотой улиц и рынков следили уличные подметальщики.

[Елена Каки]

Большинство горожан были выходцами из деревни. Свободных крестьян тогда почти не было. Значит, город укрывал беглых крепостных. Год и один день должен был провести в городе каждый из них, чтобы получить свободу. Но, и став горожанином, бывший крепостной должен был добывать себе средства к существованию тяжелым трудом, за который платили гроши.Каждый горожанин был членом объединения (гильдии или цеха).Гильдий в городе было три, а цехов - гораздо больше, может быть, столько же, сколько и профессий. Город сохранил память о некоторых из них, так как люди одной профессии сделались слободами. Вот улица Кинга - здесь жили сапожники. На Монетной (Мюнди) - осели монетчики, на Куллассепа (золотых дел мастеров) колдовали ювелиры. Булочники, кузнецы, рыбаки - каждый жил на своей родной улице Сайа-Кяйк, Сепа, Каламая.

Дело было в XIV веке, когда согласно установленному датским королем Эриком IV Лыжным Плющем городскому праву палач не только казнил, но и пытал. За различные провинности мог отрубить палец руки, привязать к позорному столбу на Ратушной площади, повесить на шею позорный камень. Мог и лечить нанесенные во время пыток раны.
Мусор тогда выбрасывали прямо на улицу и убирали раз в неделю. Если нерадивый домовладелец этого не делал, палач заставлял платить штраф: до внесения необходимой суммы денег мог даже поселиться у такого хозяина. Именно мусору на старинных улицах, кстати говоря, мы обязаны туфлями на платформе и на шпильках – нужно же было как-то пройти по этой грязи!

Жил-был палач. В небольшом двухэтажном домике возле крепостной стены, на нынешней улице Рюйтли. Недалеко от «места работы» – эшафот находился за городской чертой, на этом месте сегодня стоит здание Национальной библиотеки.
В черте города в средние века не казнили. Единственным исключением была казнь священника на Ратушной площади.


Палач тогда назначался бургомистром и жил отшельником. Он был лишен гражданских прав, его дети не могли учиться в школе. Когда он проходил по улице в красном одеянии с колокольчиками на капюшоне, люди разбегались в стороны.

[Галина Нэав]

Здорово...так много всего познавательного.....в школе нас-бы наверно не заставили.....а тут все так с удовольствием прочитывается...... (Y)

[Елена Каки]

Дети вскочили, услышав грозный голос, а рыцарь молвил: «Заклинаю, да будет так! Пусть судьбе не удастся соединить вас прежде, чем вы не засыплете ров доверху и не сровняете земляные валы до основания.

С тех пор прошли столетия. Дети без устали заполняют ров, бросая в него камни и землю, которые приносят с валов. Они трудятся безостановочно, пытаясь приблизить счастливый день. Поэтому те, кто гуляет весной и летом на земляных валах, слышат иногда шум падающих в воду камней и детский смех, осенью же и зимой до редкого прохожего доносятся жалобный плач и шепот утешения.

Немало сделано уже детьми города — на месте бывших валов чудесный парк, а от двух с половиной километров крепостного рва остался только красивый пруд Шнелли.