почему чиновники мешают развитию российского бизнеса

[onix]

Мнение одного из бизнесменов

«Ельцин, хотя и был фигурой неоднозначной, но в плане порядочности явно превосходил Путина многократно» - полагает президент промышленной группы МАИР В.Н.Макушин, вынужденный бежать из России от силового рэкета, объявленный в международный розыск и вынужденный отдать свой бизнес представителям российской клептократии.

- Вы рассматриваете политическую версию как одну из основных, объясняющих причины ваших проблем в бизнесе и длящегося уголовного преследования. Почему? Чем вы могли так разозлить действующую власть, или правящий клан, как вы его называете?

- Я уверен в политическом характере моего преследования, во-первых, потому, что видел, как менялись в худшую сторону мои отношения с властями на протяжении нескольких лет, а, во-вторых, видя как появились возбужденные против меня уголовные дела и как они потом расследовались. Ну и показательно то, кто и как против меня работал. Например, еще до возбуждения уголовных дел я был в разработке ФСБ.

- Как вы об этом узнали?

- Из разных источников. Ну, например, в одной из ставропольских газет была опубликована информация о моем «криминальном» прошлом. Хотя ничего компрометирующего меня там как раз не было - скорее наоборот: я один раз ударил кулаком пристававшего к моим друзьям хулигана. К сожалению, сломал ему челюсть и получил год условно. Так вот, уверен, у ставропольской журналистки не было доступа к судебным архивам 1982 года, зато он естественно был у ФСБ. А документальное подтверждение я получил в материалах возбужденного против меня уголовного дела. В постановлении о возбуждении прямо сказано: на основании «сообщения о преступлении и материала проверки 6 отдела СЭБ УФСБ РФ по Москве и Московской области».

- А конфликт с властями у Вас тоже возник по тем самым политическим мотивам?

Да. Все началось с моих выступлений в прессе, на телевидении и на многочисленных экономических форумах, российских и международных, включая Лондонский, где я критиковал правящий режим, не стесняясь в выражениях. И это было, кстати, в период 2003 - 2007 годов, который принято связывать с «равноудалением олигархов». Это была политика по уничтожению свободомыслящих бизнесменов, особенно крупных, именно как бизнесменов, ведь лишив нас собственности, можно устранить политического противника. Собственно, к 2007 году я практически один остался. При этом уже в начале 2005 года я услышал от знакомых журналистов фразу: «Все, прямой эфир с тобой запрещен». После этого со мной разговаривали и ребята в погонах, объясняли, что я «уже утомил». Изменились и отношения с чиновниками, о том, что у меня проблемы, намекали, в том числе, знакомые министры и губернаторы. А потом со мной вообще перестали общаться и куда-либо приглашать «с правом голоса». И создалось впечатление, что в 2007 - 2008 годах я замолчал, но на самом деле, меня замолчали.

- И что вы предприняли?

- А что тут было делать? Меня эта ситуация напрягала, конечно, но я продолжал развивать бизнес, в том числе, реконструировал Сулинский металлургический завод. А реконструкцию делали не только на свои деньги, но и на банковские кредиты. И госбанки, в первую очередь, Северо-Кавказский Сбербанк, стали инструментами, которые позволили правящему клану лишить меня возможности выступать в качестве опасного политического оппонента.

- Почему вы уверены, что и здесь речь идет о политике, а не просто о проблемах с обслуживанием кредитов, которые были у многих предпринимателей в кризис, осенью-весной 2008 - 2009 годов?

- Значительная часть проблем появившихся у предпринимателей во время кризиса возникла не из-за самих кредитов, а потому, что такой была государственная политика. Есть несколько фактов, на которые не обратила особого внимания пресса, но которые очевидны нам, предпринимателям. О том, какой была борьба с кризисом и против кого она была направлена.

В декабре 2008 госбанки резко ужесточили условия выдачи или продления кредитов, в том числе начали требовать обязательное личное поручительство акционеров при выдаче кредитов компаниям. Учитывая тот факт, что госбанки, получившие беспрецедентную помощь от Минфина и ЦБ, были фактическими монополистами на рынке корпоративного кредитования, это создало проблемы очень многим из тех, кто не был близок госчиновникам. 23 марта 2009 года в Генеральной прокуратуре прошло совещание руководства силовых органов и госбанков, где последним была обещана всесторонняя поддержка. Наконец, 29 апреля 2009 года президент подписал новую редакцию закона о банкротстве, в которой как раз и оказался пункт о возможности привлекать к материальной ответственности менеджеров, акционеров и даже неких лиц оказывавших влияние на деятельность предприятия, если все эти менеджеры, акционеры и «оказавшие влияние» не докажут в суде, что они, цитирую, «действовали добросовестно и разумно в интересах должника». Что и как можно доказывать в нашем российском суде - известно всем. Таким образом, властью во время кризиса специально была создана система, позволяющая при необходимости поставить любого должника в условия, при которых он сам отдаст свой бизнес.

- Все это любопытно, но ведь проблемы с обслуживанием долга у вас возникли не по вине правящего клана?

- Посмотрите, опять же, на факты. В январе-марте 2009 года мы вели переговоры с ВТБ и Банком Москвы о предоставлении кредита, который позволил бы нам закончить гашение облигационного займа, «намеченное» на второе апреля. Переговоры были в финальной стадии, но сорвались в последних числах марта, накануне подписания бумаг, кстати, практически сразу после того самого совещания в Генпрокуратуре.

- То есть произошел дефолт?

- Да, но дефолт нам, по сути, организовали. Поскольку если бы я знал, что госбанки в самый последний момент не выполнят своего обещания, то даже в то тяжелое кризисное время за пару месяцев мы гарантированно нашли бы 1 млрд рублей для погашения оставшейся к тому времени еще не погашенной части облигационного займа. По тогдашнему курсу это было всего-то 30 млн. долларов. А у нас тогда, даже при упавших ценах, на счета заходило не менее 3 млн. долларов в день.

Ну и, само собой, после дефолта прочие кредиторы получили право требовать досрочного исполнения обязательств перед ними. И началась цепная реакция - все банки и большинство контрагентов по бизнесу стали требовать срочного погашения всех долгов, хотя просроченных долгов у нас практически не было.

Но, продав часть активов, мы буквально за два-три месяца погасили практически все свои долги. Точнее, мы рассчитались по всем крупным долгам перед частными банками, оставалась задолженность по тому самому облигационному займу, которую невозможно было быстро реструктурировать, поскольку бумаги были на руках у более чем двухсот организаций, и, собственно, кредиты госбанков, которые мы получили в Северо-Кавказском Сбербанке и «Банке Москвы» под модернизацию красносулинского завода в Ростовской области. Кстати, позиция в переговорах с нами «Банка Москвы» была абсолютно консолидирована со Сбербанком.

- Почему вы не смогли расплатиться со Сбербанком, как с другими банками?

Потому что те, кто использовал Сбербанк в качестве инструмента давления на меня на самом деле не хотели, чтобы мы расплатились по кредиту. Менеджеры Сбербанка то выдвигали неисполнимые противозаконные предложения, то вообще куда-то пропадали и неделями не отвечали на наши звонки.

- А что вам предложили?

- О, это были странные переговоры. Если коротко, то сначала нашему сотруднику, а потом и мне предложили перевести большую часть активов на фирму, которую укажут менеджеры Северо-Кавказского Сбербанка, причем не имеющую к самому банку никакого отношения. И уже эта фирма взяла бы на себя долги. То есть фактически речь шла о том, чтобы совершить уголовное преступление - вывести активы компании, которая впоследствии могла иметь проблемы с другими кредиторами.

- Вы сообщили об этом в правоохранительные органы?

- Да, при личной встрече рассказал обо всем начальнику ФСБ Ставропольского края генералу Гончарову. Но, поскольку по мне работала ФСБ, жалоба оказалась бесполезной. Более того, во время встречи состоявшейся в начале июня 2009 года губернатор Ставропольского края Валерий Гаевский прямо сказал мне, что лучше выполнить требования банка. Я отказался. А вскоре налоговая инспекция арестовала продукцию георгиевского арматурного завода Арзил - именно через этот завод расположенный в Ставропольском крае Северо-Кавказкий Сбербанк финансировал реконструкцию Красносулинского металлургического завода. В результате арматурный завод остановился. И после этого в Ставропольских СМИ меня стали обвинять, что якобы я из каких-то корыстных побуждений остановил градообразующее предприятие.

Конец интервью можно увидеть пройдя по
http://forum-msk.org/material/kompromat/7109248.html

[onix]

вот ещё его интервью просмотрел на тв совершенно секретно. всё верно говорит.
не поленился, глянул ещё будут повторять:

в пятницу вечером 23.00 ( по москве), ещё в субботу в 19.00 и в воскресенье в 15.00

[Михайлов]

они скорее не мешают, а просто бояться!...
как сказал один депутат - нельзя давать власть и деньги тем, кого уважает простой народ - они могут много добиться!

[revsocialist]

чиновники и бизнес в россии - два сапога пара. оба сидят на шее у народа и пьют его кровь.

[onix]

дядька разошёлся не на шутку)
ещё в декабрьском номере газеты "совершенно секретно" свою позицию изложил. как бы его не грохнули.

[berushi]

чиновники - как паразиты. душат того, на ком сами же паразитируют.