Это было в Душанбе...

[Джура Хан]

- Приехал какой то наш родственник из города Султан – Ишкашима и забрал её к себе, - чуть не плача произнёс Абдул Ризо.
Потом он надолго замолчал. На его правом запястье я заметил, то ли медный, то ли латунный браслет, который он нежно поглаживал.
Мы с Гулобшо невесело переглянулись. Мой друг медленно встал и молча перебросил всю, попавшуюся в тот день, рыбу на тот берег. Абдул Ризо, даже, не обратил внимания на рыбу.
- Ладно, не грусти, она ведь приедет к тебе в гости, правда?- попытался успокоить мальчика Гулобшо. Мальчик молча наполнил бидоны водой, и махнув в нашу сторону рукой, направился со своим осликом в сторону кишлака, как будто попавшего на левый берег Пянджа из средневековья

[Джура Хан]

Мы тоже собрали свои удочки и тоже направились в свой кишлак с побеленными домами. Из кишлака шел запах жаренного лука, кто то готовил ужин. В первом же доме, точнее во дворе дома, в тени грушевых деревьев, мы увидели девочек, наверное ровесниц Садбарга, весело и беззаботно прыгающих через параллельно натянутые резинки (не знаю как называется эта игра). Глядя на них я вспомнил Садбарг, и подумал, как странно всё таки иногда бывает в жизни. Какая та условная граница (речка), два берега одной и той же реки, а какие разные судьбы, и какое разное детство…
Вот так закончился один из моих отпусков в далёком памирском кишлаке.

[Джура Хан]

Эпилог

Гораздо позже этих событий, один из моих друзей в том кишлаке рассказывал историю про русского парня, якобы попавшегося в плен во время афганской войны, ещё в советские времена, а позже принявшего Ислам и оставшегося жить в Афганистане, и как будто проживавшегося в одном из прибрежных кишлаков. И мне подумалось, а не могла ли Садбарг быть его дочерью. Ведь у неё были совершенно русые волосы, и она ещё хвасталась знанием нескольких русских слов, которые она произносила безупречно. Впрочем, это, уже мои догадки.

[Мфтун]

А нам можно писать Джурахон или это для вас.

[Джура Хан]

Мафтуна, пожалуйста, пишите ВСЕ, кто хочет. Тема ведь называется "Рассказы, очерки, эссе, воспоминания о Таджикистане". А посему, пишите, вспоминайте нашу общую Родину.(F)(F)(F)

Мне почему-то очень захотелось написать про моего дедушку, про мое детство, которое было с ним тесно связано.....
Из этого получился вот такой рассказ.....
"Смотри, дед партизанит" - сказал Анвар, указывая на лежащего на земле дедушку, прикрывающему руками голову и защищая ее таким образом от разъяренных пчел. Эту сцену мы вспоминаем почти всегда, когда встречаемся и говорим о нашем дедушке.
Дедушку всегда окружал некий ореол таинственности, важности, причастности к какому-то загадочному миру, обещающему невероятные приключения, ожидание чуда и сказки. Одно то, что он родился ещё в позапрошлом веке, а именно в 1898 году, давало ему большое преимущество перед бабушкой, которая, увы, родилась уже в 20 веке, в 1904 году. Он как бы нес на себе пыль столетий, тем не менее оставаясь таким близким и родным. Дедушку звали Иван Данилович Мина, родился он в большой крестьянской семье под Киевом, в селе Британы.

2..Там же он и познакомился с бабушкой Харитиной Остраницей или, как ее называли все соседи и знакомые уже при мне, Тиной, или Тиной Филипповной, которая происходила из зажиточной семьи, может, даже из кулаков, и ее брак с дедушкой ее родственники рассматривали бы как мезальянс, если бы не революция. Мой двоюродный брат Володя как-то уже позже утверждал, что он занимался генеалогией нашего рода и выяснил, что бабушкина ветка идет от гетманов, от самого мятежного гетмана Мазепы, а также от князей Потоцких, хотя в этом я не совсем уверена.
Безусловно, события тех дней накладывали отпечаток на судьбы, что не обошло и бабушку с дедушкой. В семье сохранилась фотография, где на фоне огромного во весь рост портрета императора Николая Второго стояли в гимназической форме отроки, среди которых был и дедушка. Слово "гимназия",

3..причастное к дедушке, заставляло уважать его ещё больше, так как во времена нашего детства в 70-е годы гимназий не было; это слово было устаревшим и возродилось только лишь после перестройки. Дедушка закончил гимназию в Киеве, а потом и сельскохозяйственную академию. Тут грянули репрессии, и от греха подальше дедушка с бабушкой быстренько распределились поднимать целину в новой советской республике Таджикистан и уехали в 1937 году в ее столицу город Душанбе.
Как позже выяснилось, у дедушки было три варианта – Владивосток, Грузия или Таджикистан. Трудно сейчас восстановить, что же сыграло в пользу Таджикистана и почему так повезло городу Душанбе, и так не повезло Владивостоку и Грузии, что дедушка с тех самых пор твердо осел в такой далекой и такой чуждой российскому или скорее украинскому характеру стране, как мусульманская республика Таджикистан.

4..Хотя в то время всех объединяло такое большое и емкое понятие как "советский народ", которое мгновенно вызывает у меня в памяти скульптуру Мухиной "Рабочий и колхозница".
Война застала бабушку и дедушку с тремя детьми на руках – 12-летним Юрой, 9-летней Лелей и двухлетней Таней, моей мамой. Дедушка работал на сельскохозяйственной станции и получал хлебные карточки на всю семью. В памяти моей мамы остались воспоминания, как они вместе с Юрой и Лелей срезали листья тутовника, чтобы прокормить прожорливых червей-шелкопрядов, так как шелк наряду с хлопком был одним из главных поставок в общий котел Советского государства. Прожорливые насекомые поедали только листья тутовника, который рос повсюду, - черный, красный и белый, - как в городе, так и за его пределами, а потом превращались в куколки, обмотанные нежными, прозрачными и тончайшими шелковыми нитями, из которых и производился настоящий шелк.

5..Из всей этой истории мы с моей сестрой знали уже только тутовник и его ягоды – сладкие, сочные и очень вкусные, которые можно было собирать с земли, если потрясти ветки, или запросто собрать с дерева, без труда забравшись на покрытый уродливыми узлами ствол.
Дедушку на фронт не забрали, так как он занимался ответственной работой в тылу, а потом сильно болел от недоедания и недостатка витаминов. Бабушка рассказывала, что к концу войны он весил не более 40 кг, а мы с сестрой, тогда ещё маленькие, никак не могли поверить, что дедушка, который приходил к нам каждую неделю взвешиваться, и весы показывали около 100 кг, мог когда-то в жизни весить всего то 40 кг. "Бараний вес" - причитала бабушка.
После войны дедушка стал известным и уважаемым в городе ученым, был он проректором в сельскохозяйственном институте, много работал и имел множество учеников и последователей. Дети выросли, выучились и разлетелись.

6..Юра стал военным, летчиком-подполковником, женился и осел в подмосковном городе Люберцы. Из старых фотографий я помню одну, сделанную где-то в 1955 году, где сидели бабушка с дедушкой, стояла моя мама в школьной форме и с толстыми, забранными наверх косами, стройный высокий красавец Юра в военной форме, с молодой женой и сыном. Леля закончила медицинский, была отчаянной, горячей и ветреной особой, быстрая и яркая, как огонь, стройная, красивая, несколько легкомысленная и просто и легко относящаяся к жизни и ко всем жизненным проблемам, не отягощающая себя лишними раздумьями и угрызениями совести. Перед тем, как она скоропалительно и ничего не сказав родителям вышла замуж за Таги, иранца-эмигранта, и уехала с ним в Москву, она оставила на руках родителей маленького сына Володю, который так и воспитывался до 18 лет у бабушки с дедушкой.
У меня остался в голове рассказ о том, что когда Леля пришла к папе с мамой с новоиспеченным мужем

7..представив его и сказав "Это мой муж", в то время как бабушка с дедушкой надеялись, что она соединит свою судьбу с отцом Володи, отлучившегося всего-то на 2 недели на соревнования, дедушку чуть не хватил удар, он страшно затрясся и закричал "Вон! Вон! Чтобы ноги твоей у нас не было!", чуть не бросившись на нее с кулаками.
Моя мама закончила сельскохозяйственный институт, много путешествовала по предгорьям Памира, работала на высокогорных станциях, где однажды и познакомилась, а потом и вышла замуж за папу в Алма-Ате, где я и родилась; и когда мне было 4 года, мы всей семьей переехали в Душанбе, поближе к ее родителям. Наши дома стояли на соседних улицах – дедушка с бабушкой жили в очень большом доме для шишек и академиков на центральной аллее города, обрамленной чинарами и акациями и упирающейся в красивейший белый театр оперы и балета им. С.Айни,

8..перед которым располагался роскошный фонтан с посаженными вокруг него огромными орехами и каштанами. Дом действительно был великолепный – в три этажа с несколькими подъездами, со стенами в полметра толщиной, что спасало от изнуряющей летней жары, когда температура в тени достигала почти 50 градусов, а также являлся надежным на случай частых землетрясений. Они происходили настолько часто, по нескольку раз в год, что были довольно обыденным явлением, при котором никто не паниковал и не выскакивал из домов, только внимательно посматривая на покачивающуюся люстру.
Одним из первых воспоминаний о дедушке с бабушкой и их квартире была яркая сцена. В большой комнате, в гостиной, вокруг круглого стола, стоявшего посередине, бегали Володя и бабушка. Бабушка была вооружена ремнем и все пыталась достать Володю

9..которому тогда было, наверно, лет 15. Володя мастерски все время удерживал прямо диаметральное соотношение между ним и бабушкой, оставаясь таким образом на длиннейшей прямой по отношению к грозному оружию. Бабушка иногда пыталась достать его ремнем через стол, что у нее не получалось, стол был большой, поэтому ей оставалось только с досады покрикивать: "Вот я тебе задам, вот я тебе задам", на что Володя кратко речетативом отвечал: "Бабушка, не надо, бабушка не надо". Мне было тогда года 4, и я с ужасом, просто замерев на месте, смотрела на эту сцену, в результате разревевшись во весь голос, что и положило конец экзекуции отрока Володи.
Дедушка был уже на пенсии, но все равно постоянно занимался чем-то загадочным в своей комнате, уставленной огромными старыми шкафами с книгами и тетрадями.

10..Посреди комнаты стоял огромный письменный старинный стол с многочисленными ящичками, в которых можно было найти кучу всяких интересных предметов на все случаи жизни – рыболовные крючки, грузила, ножички, всякие гвоздики, различные непонятные инструменты, настойки, сушенные травы, гильзы от патронов, даже порох, а также удивительно красивые весы с гирьками вплоть до милиграммов. Нашим заветным желанием было обратить эти весы в наши игрушки, и когда дедушка давал их нам на короткое время, мы мгновенно разворачивали «магазин» или «аптеку». На подоконнике и многочисленных табуретках и полках стояли комнатные цветы, большинство которых составляли алоэ, в великую лечебную силу от всех болезней и болячек которого наши домашние верили просто безоговорочно. Сок алоэ принимался как внутрь в чистом виде, или с медом, или в сочетании с различными другими настойками, так и накладывался на наши многочисленные в детстве ссадины, ушибы и нарывы.

11..Дедушка как древний алхимик закрывался у себя в комнате и, как говорила бабушка, работал, колдуя с травами, настойками, а также смешивая порох с чем-то там ещё, так как был к тому же ещё и заядлым охотником, ходившим в горы на кабана и дикобраза. Несмотря на всю важность и загадочность дедушкиных занятий, бабушка не особо то почтительно обходилась с дедушкой, постоянно посылая его то в магазин, то на базар, громко потом критикуя его за сделанные покупки – и помидоры были гнилые, и мясо – всего лишь одни кости. А дедушка только покряхтывал, бормоча под нос: «Простыменябоже, простыменябоже», смысл которого стал ясен для меня не сразу.
Самое любимое наше время были, конечно, каникулы, и лучше всего летние. Нам с сестрой, которая была младше меня на три года, разрешали тогда не только целый день проводить у бабушки с дедушкой, но и ночевать там.

12..Хоть нам и приходилось выполнять не совсем приятные обязанности – заниматься на пианино, иногда мыть полы или что-нибудь ещё, но зато все остальное время в огромной квартире мы могли проводить так, как нам хотелось. Наша территория была маленькая комната, другая дверь которой выходила на закрытую застекленную веранду. Здесь была просто кладезь настоящих сокровищ! Старые ветхие книги, журналы, фотографии, какие-то завалы, в которых было очень интересно копаться. Там нас всегда ждала какая-нибудь неожиданность – либо иглы дикобраза, либо какие-то красивые камни, либо просто гербарии непонятных и незнакомых растений. Иногда днем то дедушка, то бабушка читали нам вслух сказки, и хоть мы и сами рано умели читать, но слушать было во много раз интереснее, чем читать самим. А ночью, залезая вдвоем в постель, мы долго шептались, играли в карты при свете ночного фонарика, тузили друг друга, рассказывая страшные истории,

13..а также потчуя себя всякими вкусностями, потихоньку стыренными со стола – пусть то будет пирожок, конфета или даже самая настоящая котлета.
Кроме всего прочего дедушка был ещё и заядлым рыбаком, и поход на рыбалку на Варзобское озеро для нас, детей, был верхом наших самых сокровенных желаний. За неделю до предполагаемого похода мы были просто шелковыми, стараясь не нарушать строгие правила, установленные домашними для детей, так как запрет пойти на рыбалку был бы хуже тысячи смертей.
Накануне мы лихорадочно крутились около дедушки, взволнованно расспрашивая его, кто какую удочку возьмет, и затаив дыхание, наблюдали, как дедушка натягивал леску на новый бамбуковый ствол, растапливал над примусом свинец, делая из него грузила и мастерски усаживая его на леску, а также поплавки из бутылочных пробок. Он тщательно проверял прочность и заточенность

14..крючков, а также заготавливал наживку – мякушку белого хлеба, пропитанную анисовыми каплями. Все это заворачивалось в носовой платок, а потом в целофан и в карман рюкзака. Мешки для пойманных рыб сшивались из старых матросских в дырочку маек с продетой и затягивающейся наверху веревкой. И вот все готово – рюкзак плотно упакован, удочки скручены, бабушка уже напекла нам пирожков, сварила яйца, сложены помидоры, огурцы, зелень, хлеб, пожарены котлеты. Надо было ложиться спать, так как подъем был в полшестого утра. Ах, как же трудно было уснуть в ожидании следующего дня! Но усталость и здоровый детский организм делали свое дело.
Утром, только лишь услышав дедушкину поступь в туалет мимо нашей комнаты, мы быстро вскакивали, одевались, брали пустые консервные банки и выходили в палисадник с лопатой копать червей – это ещё одна наживка для рыб. Т

15....е.кому что понравится: вегетарианцам – хлеб с анисом, остальным – червяка.
Доехав до окраины города, мы садились в районный автобус, и ещё минут 20 ехали до Варзобского озера – излюбленного места отдыха всех душанбинцев. Так как рыбалка обычно проходила по рабочим дням, то мы могли не опасаться огромного стечения народа.
Где-то в 7 или в 8 утра мы были уже на месте. Солнце ещё только встало и отражалось в совершенно неподвижном зеркале озера, окаймленным плакучими ивами и разными кустарниками. Было тихо, безлюдно и сказочно красиво, и очень хотелось, чтобы так и оставалось, но позже к озеру подтягивались отдыхающие, входили в воду, плавали, играли и нарушали его неподвижную гладь. Но время от 7 и где-то до 10-11 утра принадлежало только нам! Мы находили удобное место, раскладывали наше снаряжение, разматывали удочки, насаживали на крючки наживку и занимали удобные позиции на берегу или по колено в воде. Рыбы, наверно, так рано тоже ещё спали, и утром клев был не очень