В ЧАСЫ ДОСУГА
 

— Пойдём… — тихо сказал он.
Она покорно последовала за ним. Они сели на лавочку и долгоразговаривали. Она рассказала ему о том, как провела эти годы, онрассказал ей свою историю…
Ей было так спокойно сидеть здесь, недалеко от него. Мимо проходили люди, но она не замечала их…
— Ладно, — помолчав немного, сказал он. — Пойдем, пока мечеть не закрылась…
Она опустила взгляд и улыбнулась, чувствуя, как вспыхнули щеки.
Имам невольно улыбнулся, глядя им вслед: «Какая красивая пара…»
Они вышли из мечети, держась за руки, после того, как был завершенобряд, соединивший, наконец, два сердца, которые бились, повторяя: «Ляиляха илляЛлах».
( Истори основана на реальных событиях)

Она заметила его издалека. Он стоял у закрытого киоска, одетый всветлую рубашку и брюки. Запавшие щеки покрывала чёрная щетина. Почтине изменился…
Она остановилась напротив него. Он улыбнулся до боли знакомой, так ине забытой за эти долгие пять лет, спокойной улыбкой и внимательнопосмотрел на неё своими немного грустными карими глазами.
— Салям алейкум…
— Ва алейкум ас-салям… — ответила она, почувствовав, что голос у неё срывается.
Сердце билось в её груди раненой птицей, изо всей силы ударяясь огрудную клетку. Она почувствовала, как внутри у неё что-то дрогнуло.Она закрыла лицо руками, и по щекам её потекли слезы. Хрупкие плечизадрожали…
Адлан с улыбкой смотрел на неё. Всё та же стройная газель с огромными темно-карими глазами…

…Откинувшисьна спинку кресла и закрыв глаза, она ждала. Сердце в её груди стучалотак, что удары его отдавались, казалось, во всем теле.
В«личку» свалилось сообщение. Она долго не могла заставитьсебя посмотреть на экран. Тело, сделавшееся вдруг словноватным,отказывалось слушаться её…
Наконец она посмотрела на сообщение.

Открывглаза, он увидел, что под его сообщением появилось ещё одно — ответ.Первым делом он посмотрел, от кого оно. Это была давняя участницафорума. Ему всегда нравились её сообщения. По ним он без труда понял,что их автор — настоящая мусульманка, любящая и понимающая свою религию.Он всегда считал её чеченкой. В её сообщениях нередко встречались фразына чеченском, к тому же ник у неё был «Дог» — «сердце» по-чеченски, а накартинке было изображено бьющееся сердце с арабской надписью «Аллах»…Прочитав сообщение, он понял секрет этого ника. С губ его сорвалось чутьслышное «Ля иляха илля Ллах»… Анаит… «Сердце».

Она поднесла его к губам и осторожно поцеловала, апотом прижала к груди. Ей показалось, что он излучает тепло, согревая еёпохолодевшее от чего-то сердце.
Она не знала,сколько сидела так. В какой-то миг она вдруг словно очнулась. Стряхнув ссебя накатившую было слабость, она пододвинула к себе клавиатуру иначала печатать: «Со мной несколько лет назад случилась такая жеистория. Но я простила этого человека. Потому что я знаю — у него небыло дурных намерений. Я поняла, что это была лишь минутная слабость.Иногда поддаются наущениям шайтана даже самые сильные мусульмане… НоАллах — Прощающий, Милосердный… Я больше не видела этого человека. Но ячасто прошу у Аллаха счастья, крепкого имана и Рая для него…»
Она нажала «отправить».
…Онсидел перед включенным компьютером, прикрыв глаза и думая о своём. Надуше у него отчего-то стало легко — словно он сделал то, что давнодолжен был сделать…

Она выучила чеченский, она знала о Чечне, наверное, больше, чем ородной Армении. Эта земля, которую она никогда не видела, стала для неёродной… Она хотела знать язык, на котором говорил этот удивительныйчеловек, оставивший столь яркий след в её душе, ей хотелось знать всё оего родине…
Все эти годы она почти не ходила в мечеть, чтобы не встретиться сним. Она прочитала истихару, и потому была уверена, что так лучше… Ноделала она это лишь потому, что не хотела ни для кого быть искушением ине желала, чтобы из-за неё этот грех был совершен снова, а вовсе неиз-за того, что не хотела видеть его…
Она протянула дрожащую руку и взяла лежащий на столе возлекомпьютера маленький Коран в потертом кожаном футляре. Это был подарокАдлана. Он принес ей его, когда она сказала, что у неё нет Корана…

Доводы, противоречащие друг другу, запутанные фразы, из которых она,как ни старалась, не могла извлечь суть… Монастырь с царящей в нёмтишиной, которая была скорее гнетущей, чем приносящей спокойствие иумиротворение. Службы… Долгие размышления, неизменно приводящие втупик, неясное внутреннее беспокойство, сомнения в правильностивыбранного пути, интуитивное осознание того, что есть что-то важное,чего она не знает, но должна, обязательно должна узнать… Книга,изменившая её жизнь… Стена непонимания и неприязни, вставшая перед ней,ощущение того, что весь мир ополчился против неё и друзья сталиврагами… Внезапно пришедшее понимание того, что впереди — долгаяборьба… Отчаянное желание защитить, закрыть от любых жизненных ветровэтот маленький огонек, что зажёгся в её груди… Долгая череда дней иночей, наполненных слезами, незаслуженными обвинениями, колкими,ранящими словами, насмешками, откровенной враждебностью…

Попытки вернуть её в тот тёмный туннель, из которого она только чтовышла, наконец, к свету Истины… Проклятия, оскорбления, упрёки,злословие… Долгие, изнуряющие, ни к чему не приводящие беседы сосвященниками… Угрозы, прельщения, побои… Азербайджанка-мусульманка, скоторой она познакомилась случайно и которая, выслушав её историю,предложила ей поехать в Москву учиться и какое-то время пожить у еёродственников… Приезд в Москву… Новый мир — незнакомый, чужой,холодный, пугающий, совсем не её… Первый приход в мечеть… Одинокостоящий у закрытого киоска незнакомец, к которому она в конце концоввсё-таки решилась подойти, чтобы спросить, где женский вход… Его словаоб исламе и короткие, скупые рассказы о родной Чечне — словно он боялсянаскучить ей… Свет имана в его немного печальных карих глазах, которыйона заметила в первые же мгновения… Это прикосновение, котороезаставило её броситься прочь, не помня себя, и больше не ходить в этумечеть, чтобы не встретиться с ним…

Она снова посмотрела на экран, потом прикрыла глаза.
«Адлан! » — ломая все печати и сбрасывая все оковы, в отчаянном порыве крикнуло её сердце.
Силы вмиг покинули её. По щекам потекли слёзы.
Когда она оказалась в этом совершенно чужом для неё и пугающем мире,эта встреча стала словно лучиком света в окружавшем её холодном мраке…Он показался ей надёжной опорой в этом мире, где дуют ураганные ветра.Лелея в своем сердце огонёк имана, она увидела, что в его сердце гориттакой же огонёк. И эти два огонька, соединившись воедино, согрели ихобоих… Она уже знала тогда, что ислам — это её путь, и ей хотелось,чтобы этот прекрасный мир — мир истинной веры — поскорее открылся переднею… И этот молодой чеченец с задумчивым взглядом стал тем, кто ввел еёв этот мир. Его слова укрепили её иман, обогатили её знания. По книгам,которые он приносил ей, она узнала ислам и увидела, насколько онпрекрасен и велик…

Сколько раз она обращалась к Аллаху с мольбой о том, чтобы Он одарилэтого человека благом в обоих мирах, простил ему его грехи и ввёл его вРай, где внизу текут реки…
За эти пять лет много чего произошло. Она окончила медицинскоеучилище, потом устроилась работать медсестрой в детскую больницу. Жилаона в однокомнатной квартире, которую почти за бесценок сдавала ейродственница той азербайджанки, с которой она познакомилась в Армении…У неё появились подруги, которые так же, как и она, носили хиджаб,несмотря на милицию, недоброжелательно настроенных людей и оскорбления,которые нередко неслись им вслед, когда они шли по улице…
Много воды утекло с тех пор, но она так и не смогла его забыть. Даона и не хотела этого… Как можно забыть того, кто утвердил тебя на путиИстины и поддержал в тот момент, когда, казалось, все отвернулись оттебя и оставили тебя одну?..

Он пододвинулся к компьютеру и зашёл в исламский форум — онучаствовал в нём уже три года. Это помогало ему почувствовать, что онне один в этом мире, что мусульман много и всех их связывают узыбратства по вере. Они обменивались знаниями и просто поднимали другдругу иман добрыми и мудрыми словами…
Он начал печатать. Он не стремился к тому, чтобы эта историявыглядела гладко и упорядоченно, под стать роману. Он просто писал своивоспоминания и мысли, приходившие ему в голову… Закончил он такимисловами:
«Я снова и снова прошу у Аллаха прощения за свой грех, и прощупрощения у этой девушки, которая была воплощением чистоты, настоящейисламской чистоты. И почти каждую ночь, опускаясь в земной поклон, япрошу Аллаха о том, чтобы Он даровал ей счастье в обоих мирах, утвердилеё на пути Истины и сделал её обителью Сады Вечности…»
Он вздохнул, ещё раз пробежал глазами написанное и нажал «отправить»…

Она включила компьютер, зашла в исламский форум, прочитала последниесообщения… Её внимание привлекло одно большое сообщение. Она углубиласьв чтение…
Она почувствовала, как сердце в её груди замерло на мгновение, апотом сорвалось куда-то в пустоту. Все вокруг перестало существовать.Бессвязными обрывками пронеслись воспоминания, бередя старые раны ивызывая к жизни забытое и давно улегшееся волнение…
Армения, детство, мать, отец… Годы, проведенные над книгами охристианстве, в которых обсуждался вопрос о сущности Христа — была лиона только божественной или же в нём соединились две сущности —божественная и человеческая, а также о том, как они соединились…

В начале было очень тяжело — милиция, люди с ярко выраженнойнетерпимостью к «лицам кавказской национальности», и особенно — кчеченцам… Ему изрядно потрепали нервы. Но потом всё как-то потихонькуобразовалось. Он занялся торговлей вместе с двумя другими чеченцами,соблюдающими мусульманами, и постепенно дела пошли в гору…
Он так и не женился — сначала он долго не мог прийти в себя послевсего пережитого на родине, потом он много работал, искал квартиру, жилто тут, то там… Не хватало времени для того, чтобы всерьёз задуматьсяоб этом. К тому же что-то внутри словно держало его…
Прошло пять лет с той памятной встречи. Он ничего не знал об Анаит ио том, как сложилась её судьба. Но все эти годы он хранил в памяти еёобраз. И каждый раз, как он вспоминал её, в груди его разливалосьстранное тепло…

Он понимал, что в том, что случилось тогда, виноват только он. Оннарушил запрет, он прикоснулся к тому, к чему Аллах запретил емуприкасаться…
Сколько раз он горько сожалел о том, что сделал тогда, сколько раз ругал себя за свою слабость…
Сколько раз, опустившись в земной поклон, он просил у Аллахапрощения за то, что поддался тогда этой проклятой слабости… Он знал:если Аллах не простит его, в Судный День рука его будет объятапламенем, искупая свой грех…
Сколько раз, читая ночной намаз, он просил у Аллаха крепкого имана,полезных знаний и счастья в обоих мирах для этой девушки. Он просилАллаха о том, чтобы он дал ей хорошего мужа, с иманом крепче, чем унего, и хороших детей. Он не знал, внял ли Аллах его мольбе… Скореевсего, подумал он, он никогда об этом не узнает.

Он был благодарен Аллаху за то, что Он свёл его с этой девушкой. Оннаучился от неё многому — безграничному терпению, смирению, кротости,скромности, всецелому упованию на Всевышнего Аллаха и твёрдойуверенности в том, что подняты перья и высохли страницы, и никогда неслучится ничего, кроме того, что предопределено Аллахом, и чтопроизошло, то не могло не произойти, а чего не было, того не моглобыть… Её искренность и чистота оставила в его душе неизгладимый след,заставив его задуматься о многом и многое в себе исправить…

Он желал ей добра, желал ей счастья — этой девушке, о которой он такмечтал, чтобы она принадлежала ему, но Аллах пожелал по-другому…
Пять долгих лет он продержал все это в себе, но почему-то именносегодня он ощутил потребность рассказать эту историю другим мусульманам— может, кто-то задумается, извлечёт для себя урок… А кого-то это,возможно, удержит от совершения того, что совершил в своё время он и зачто поплатился…

Прошёл месяц, и его забрали снова. Продержали почему-то всегонеделю, но в эту неделю он потерял всех своих родных — мать, дядю исестру. Кто-то донес, что в их доме остановились «боевики», и по домуударили прямой наводкой. Никто из тех, кто был там, не выжил…
Когда он вышел на свободу, ему не хотелось жить. Он был объятстрастным желанием умереть прямо сейчас, чтобы не чувствовать этойстрашной боли, раздирающей его душу… Но его иман вытащил его изпропасти, в которую его столкнули.

С каждым днём к нему медленновозвращалась жизнь. Огонёк веры, который не смогла потушить боль,который не смогли потушить звери с человеческим лицом, ронял искорки,что освещали и согревали его душу. Каждую ночь он подолгу читал намаз,чувствуя, как силы возвращаются к нему и потихоньку затягиваютсядушевные раны…
Он обдумал всё и решил вернуться в Москву, потому что третий арестбыл делом времени, а он вовсе не был уверен, что сможет пройти черезэто чистилище снова и выстоять…

Он просто не спохватился вовремя, не одёрнул себя… Не остановил.Лишь на мгновение её маленькая рука с длинными тонкими пальцамиоказалась в его ладони. Она тут же встрепенулась, словно попавшая всилок птица… Она вздрогнула так, словно её ударило током, и побледнела.Что-то промелькнуло в её больших глазах — то ли страх, то ли удивление,то ли осуждение и упрек… Она вырвала руку, повернулась и почти бегомбросилась прочь…Он не сдвинулся с места. Только тихое, безнадежное «Анаит…» слетелос его губ… Больше он её не видел. Он ждал её возле мечети, он читалнамаз в разных мечетях, надеясь увидеть её там и попытаться объяснить,что это была лишь минутная слабость, сказать, что он никогда не желалей зла, попросить прощения… Но она исчезла без следа, словнорастворилась в нагретом летним солнцем воздухе Москвы…

Прошло полгода, и он вернулся в Чечню — в какой-то миг его нестерпимо потянуло домой. Там по-прежнему шла война.
Оказавшись на родине, он решил отчего-то, что ему всё можно. Насамом деле, он делал лишь то, чего требовала от него его религия — ... стал ходить в мечеть, по возможности приобретатьисламские знания… Но для русских, распоряжавшихся теперь на его родине,это было преступлением…
Мать молча вздыхала. Она боялась за него и его сестру, котораянесмотря ни на что упорно носила платок, говоря: «Я скорее умру, чемсниму его», но в душе одобряла их стойкость и приверженность исламу. Авот соседка однажды сказала ему:

Ты бы поостерегся, Адлан… Загребут тебя. Сейчас и за меньшее забирают…
Но он лишь махнул рукой:
— Ничего, деца… Аллах с нами… Я же не виноват ни в чём…
…Его забрали ночью, как забрали до него сотни других. Пригнали БТР,ворвались в дом, всё перевернули и вывели его в наручниках. Егопродержали полтора месяца. Это были самые отвратительные дни в егожизни. Он сам рад был бы никогда не вспоминать о них. Его унижали, били— прикладом, ботинками и вообще всем, что попадалось под руку, недавали читать намаз… Они измывались над ним, как могли. Цель у них былаодна — заставить его подписать «признание», в котором говорилось, чтоон — «боевик», «ваххабит», «экстремист», и стояло ещё с десятокмалоприятных определений и многообещающих обвинений…

Поставь он свою подпись на этой проклятой бумажке, 10–15 лет тюрьмыбыли бы ему обеспечены — такой тюрьмы, в которой сходили с ума,пытались повеситься и, в конце концов, просто грызли вены, чтобывырваться из этого кошмара куда угодно, хоть в ад…Он сам не знал, как пережил эти дни, которые показались ему годами.Но Аллах помог ему, и он не сломался… Он вышел оттуда худым, избитым, стрещинами ребер, еле передвигая ноги, да ещё с тяжелым хриплым кашлем,отдающим тупой болью в груди… Дома он лежал пластом на диване, поставиввозле себя миску, в которую время от времени плевался розовой слюной, амать смотрела на него и плакала… Сестра садилась рядом, брала его заруку и, ободряюще улыбаясь, говорила: «Держись, Адлан… Победа за намибудет. Сподвижники Пророка (да благословит его Аллах и приветствует)больше пережили, чем мы, но они выстояли… И мы выстоим, инша Аллах».
Но на этом всё не кончилось.

Возвращая ему очередную прочитанную книгу, она тихо говорила:
— ДжазакяЛлаху хайран… — и в её больших глазах стояли слёзыискренней благодарности — словно эти книги были для неё сокровищем,которому нет цены.
Он уже привык к её тихому:
— Адлан, можно вопрос?..
Она была тихой, скромной, застенчивой и живо напоминала ему чуткую ипугливую газель, в любой миг готовую сорваться с места. Всё в ней —большие тёмно-карие глаза, тонкая, изящная фигура, даже этот бежевыйкостюм, что так шёл ей — заставляло его невольно сравнивать её сгазелью.

Она была красива, но это была не та красота, которую он видел здесьу русских девушек. Это была необычная, дикая красота — такая же дикая ипленительная, как красота кавказских гор, которые для них обоих былиродными…
Они проводили вместе совсем немного времени, порой всего две-триминуты. Она задавала вопрос, он отвечал, и они расходились. Иной разони просто обменивались приветствием, после чего каждый спешил по своимделам…
Разговаривали они только об исламе. Он не спрашивал её, где онаживет и как. Она не спрашивала его о том, где живёт он и чемзанимается… Только иногда она задавала вопросы о Чечне, и он отвечал —потому что видел, что она спрашивает потому, что действительно хочетполучить ответ…

Они читали исламские книги, обсуждали прочитанное, обменивались знаниями… Он чувствовал, как день ото дня крепнет его иман.
…Он понял, что любит её… Они понимали друг друга с полуслова, онаговорила то, о чем думал он. У них были одинаковые мысли… Он началдумать о том, как заговорить с ней об этом так, чтобы не спугнуть её…Он хотел, чтобы этот прекрасный горный цветок, несущий на своих нежныхлепестках капли чистой прохладной росы, принадлежал ему…
Всё кончилось внезапно. Оборвалась та невидимая нить, связавшая два сердца, в которых бился ислам…
…Это случилось 29 июля. Он знал, что никогда не забудет этот день.Именно в этот жаркий июльский день шайтан заставил его забыться, и он,побуждаемый каким-то неведомым чувством, взял её за руку.

Она рассказала ему свою историю…
Она родилась и выросла в Армении, в небольшом поселке в горах, вочень религиозной семье. Училась она дома, посещая школу только длясдачи экзаменов — отец пытался уберечь её от грязи этого мира… Мать онапотеряла, когда ей только исполнилось девять лет. В четырнадцать отец,много лет проживший в Грузии и не признававший учение Армянской церкви,отвез её туда и устроил в монастырь — к этому он готовил её давно, иона и не думала о том, что её жизнь может сложиться по-другому. Оначитала книги о христианстве, разбирая их вместе с отцом, которыйпытался объяснить ей то, чего она не понимала. Вопросы её нередкоставили его в тупик. Много позже она поняла, что он и сам не зналответа на них. Когда-то давно, много лет назад, он тоже задавался этимивопросами, но ему сказали: «Просто верь и ни о чём не спрашивай», — ион смирился…

В монастыре она провела три года. Привыкнуть к жизни там былонетрудно — её готовили к этому давно, и она знала наперёд, что её ждёт.Всё это время она чувствовала, что не понимает до конца то, чемупосвятила себя, и это не давало ей покоя. Порой её охватывал страх. Онаговорила себе: «Ещё рано… Ты ещё мало знаешь… Потом поймёшь», но тут жеоткуда-то появлялся настойчивый внутренний голос, который говорил: «Ачто, если ты не поймёшь? Не поймёшь никогда?» И ей снова становилосьстрашно…Но Аллах сделал так, что в руки ей попала книга об исламе, и еёсердце и разум сказали ей, что это — религия Истины. Пришли ответы навсе вопросы, ушли сомнения, пришло спокойствие и уверенность, которыхникогда до этого не было в её душе…

Как раз в это время умер её отец. Она вышла из монастыря. Дядя,узнав о том, что она приняла ислам, тут же избил её и выгнал из дома —прямо так, босой, не дав даже собрать вещи.
Наверное, сыграла свою роль и давняя взаимная ненависть имноголетняя вражда между армянами и азербайджанцами, которая особенносильно проявилась после войны за Нагорный Карабах. Приняв ислам, онаавтоматически стала в лагерь противника, потому что азербайджанцы былимусульманами…
Потом ей помогли уехать в Москву. Она всегда почему-то очень любиларусский язык и хорошо знала его. Она с детства мечтала статьмедсестрой, чтобы облегчать страдания людей. И теперь у неё была однанадежда — поступить в медицинское училище. О большем она и не мечтала…

Они сидели на лавочке возле мечети — он с одного края, она — сдругого. Она говорила тихо, глядя в землю у своих ног, а он молчаслушал её, поражаясь в душе тому, с каким спокойствием она рассказывалаобо всём, что ей пришлось пережить в Армении. Он понял секрет этого:когда-то она была просто наивной, ничего не знающей об этом жестокоммире девушкой, которую отец с раннего детства готовил к монашеству. Нопройдя через многие испытания, она стала сильной, несмотря на внешнююхрупкость. Силу эту ей дал ислам…
…Они виделись почти каждый день, никогда предварительно недоговариваясь о встрече. Она приняла ислам совсем недавно, и у неёпочти не было знаний. Поэтому она задавала много вопросов. Он и сам былв исламе немногим больше двух лет, поэтому тоже порой не знал ответовна эти вопросы, но никогда не боялся в этом признаться. Он приносил ейвсе книги об исламе, которые удавалось достать, и она читала их наодном дыхании.

Он зашёл в мечеть, прочитал, как обычно, два ракяата и принялся закнигу. Но сосредоточиться ему удалось не сразу. Образ скромно одетой,застенчивой и удивительно красивой девушки стоял у него перед глазами…
Аллах сделал так, что из мечети они вышли почти одновременно, и онснова увидел её. Она опустила взгляд и быстро прошла мимо него. Он тожеотвел взгляд…
…С тех пор он часто видел её. Она, так же, как и он, сидела в мечетидолгими часами и покидала её только к вечеру. Она всегда заходила однаи выходила одна. Она шла, не поднимая взгляда, и думала о чём-то своём…
И вот однажды он всё-таки решился подойти к ней и спросить её,откуда она. Так началось их знакомство. С первых дней он почувствовал,что между ними установилась прочная невидимая связь…

И вдруг он увидел её. Она шла в его сторону. Так робко, неуверенно.Стройная до хрупкости, совсем молодая девушка, одетая в бежевый костюм— толстую кофту с расклешёнными рукавами и длинную юбку. Её волосы ишею скрывал золотисто-бежевый платок с мелким светлым рисунком,заколотый маленькой брошкой так, чтобы прикрыть грудь. Простые чёрныетуфли, чёрная сумочка… Кожа, напоминающая своей белизной слоновую кость— словно она никогда не знала солнца — тонкие черты лица, чёрныестрелки изогнутых бровей над огромными темно-карими глазами вобрамлении густых и длинных ресниц…
— Салям алейкум, — чуть слышно сказала она.
Он сразу понял, что она волнуется. На бледных, запавших щеках появился румянец.
— Где здесь вход для женщин?
Он едва слышал её мягкий, тихий голос.

Он понял, что она здесь впервые. Он показал ей женский вход.
Дверь за ней закрылась, а он остался на улице. Эта девушкавзволновала его… Было в ней что-то такое — он сам не знал. Он видел еёвсего несколько мгновений, но почему-то понял: он не забудет её. Дажеесли он никогда не увидит её вновь, её образ не сотрётся из его памяти…
Он не мог объяснить, что именно привлекло его в ней. Может, то, чтоона была его землячкой… Это он понял сразу.

Она явно не была чеченкой идаже дагестанкой, но по её внешности и заметному сразу своеобразномуакценту он безошибочно определил, что она тоже дитя Кавказа… Увидев её,он почему-то сразу вспомнил родину. От этой девушки словно повеялотеплым ветром, несущим в себе аромат цветущих горных растений. Что-тознакомое и близкое, что-то родное до боли было в ней… Словно в этомчужом и холодном мире, наполненном суетой и проблемами, он вдругвстретил частичку того мира, в котором он родился и вырос… Частичкусамого себя

Приходил с утра, читал два ракяата и тихо сидел, читаякакую-нибудь исламскую книжку. Он любил тишину и спокойствие, царившиев мечети.Ему казалось, что, переступая еёпорог, он оставляет за её пределами все проблемы, которых у него былопредостаточно, и все эти тяжелые и невесёлые мысли, которые появлялисьу него после просмотра сводок новостей о том, что творилось на егородине, и звонков домой, во время которых мать, всхлипывая,рассказывала ему о расправах, арестах и бесчинствах солдат — словом, отом беспределе, что творился в его родном селе, да и во всей Чечне…Это случилось ранним апрельским утром. Он стоял у закрытого киоска,погрузившись в свои мысли. Дни стояли тёплые. Светило солнце, небо былочистым…

С Е Р Д Ц Е Алия Аматуллаh
Он устало прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Воспоминания опять нахлынули на него.
…Её звали Анаит — «сердце», и имя это ей чрезвычайно шло… Армянка, принявшая Ислам… Ей было семнадцать, ему — двадцать два.
Он встретил её у мечети. Он тогда жил в Москве всего восемь месяцев.Дома, в Чечне, шла война, и он приехал сюда, чтобы как-то устроиться,найти своих, попробовать заняться торговлей… Тогда он уже встал на путьислама, начал читать намаз, старался приобретать знания и часто бывал вмечети.

Ассаляму аляйкум, дорогие Читатели!
До слез трогательная история, к тому же основана на реальных событиях.
Прочтите, пожалуйста!

"Когда ты думаешь о мирском, вспомни о смерти. Когда намереваешься совершать грехи, вспомни о покаянии. Когда обретешь богатства, вспомни об отчете в Судный день. Когда сядешь поесть, вспомни о голодном. Когда твой нафс (эго) призывает тебя к насилию над слабым, вспомни Могущество Аллаха над тобой".

Кроме того, он задался целью подготовитьдлячеловечества, которое очень нуждалось в духовном наставничестве,чистыхи образованных воспитателей, в том числе и женщин.
Внекоторыхслучаях, касающихся исламского правоведения, недостаточно былознанийодной только женщины. Вопросы, охватывающие все климатическиепояса,все страны и времена, было тяжело изучить и запомнить одномучеловеку.Кроме того, не было никакой гарантии, что женщина, которуюМухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) обучит всему, не умрет раньшесвоегомужа. В таком случае исламская юриспруденция вряд ли была быстольсовершенной, какой является в данное время.
Если быМухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) заключил много браков, как этоутверждаютнедоброжелатели, ради удовлетворения своих низменныхпотребностей, такведь у жителей Мекки и Медины было очень много красивых и целомудренныхдочерей.

Каждый мусульманин посчитал бы для себя великойчестьюпородниться с Пророком (саллаллаху алейхи ва саллям). любаядевушкаготова была идти в огонь и в воду, лишь бы удостоиться высокогозваниясупруги Мухаммеда (саллаллаху алейхи ва саллям) и «материправоверных».Однако он никогда не проявлял склонности к этому.
Чтоинтересно,Мухаммад (саллаллаху алейхи ва саллям) не женился ни на однойженщинеиз ансаров (жителей Медины), так как первые трудности напутираспространения истинной религий испытали на себе жители Мекки,иименно они больше всего нуждались в покровительстве и защите.
Подытоживаявышесказанное,можно сделать вывод, что все многочисленные бракиМухаммада (саллаллахуалейхи ва саллям) есть следствие егополитической дальнозоркости ипрозорливости. И все они осуществленыради высокой и благородной цели.Анализируя жизнь Пророка (саллаллахуалейхи ва саллям) мы видим,насколько больших успехов он добился вполитике и международныхотношениях.

После стольких трудностей семья воссоединилась,носчастье длилось недолго, ибо от ран, полученных в битве при гореУхуд,скончался ее муж. Чтобы утешить ее и вознаградить послестолькихгорестных событий, Myхаммад (саллаллаху алейхи ва саллям)предложил ейвыйти за него замуж. У Умму Салямы было четверо детей:Зайнаб, Саляма,Умар и Дурре. Все эти дети прошли воспитание под чуткимруководствомПророка (саллаллаху алейхи ва саллям) и впоследствиипередали оченьмного хадисов. Девочка Зайнаб пошла по стопам Айши(радыйаллаху анха) ивпоследствии стала известной ученой по фикху.
СупругаПророка(саллаллаху алейхи ва саллям) по имени Зайнаб бинтиХузайма(радыйаллаху анха) была раньше замужем за Абдуллахом бинДжахшем,который пал шахидом в битве при Ухуде.(захаби, 2/218) Послесмерти мужаЗайнаб (радыйаллаху анха) испытывала значительные трудности.Мухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) взял под свое покровительство иэтусамоотверженную женщину.